Елена Петрова © 2016 Слово в защиту пустого стула, или несколько слов за и против эксперимента в современной гештальт-терапии

Нуждается ли эксперимент в восстановлении своего доброго имени в глазах практикующих терапевтов? Казалось бы, такая постановка вопроса почти абсурдна, так как эксперимент – это "визитная карточка" гештальт-сессии как в индивидуальной, так и в групповой работе. Трудно представить себе преданного гештальт-идеям терапевта (даже из тех, которые предпочитают диалог), который бы высказался против эксперимента. Однако сейчас на супервизионных сессиях не так часто можно увидеть хорошо подготовленный и ясно проведенный эксперимент. И все чаще можно встретить снисходительно-пугливое воспоминание о шумных и однозначно примитивных разговорах клиента "с пустым стулом", которые оставили в уме и психотерапевта, и клиента смутное ощущение бессмысленной игры и замешательства. Гештальт-терапевты часто избегают не только пространственных экспериментов с "подушками", но даже на всякий случай избегают экспериментальной работы с образами сновидений. Гештальт-сессия все чаще проходит как разговор с глазу на глаз и лицом к лицу на двух жестких стульях. Почему же так произошло? Это объективная правда развития терапии или случайная мода? Автор статьи считает, что эксперимент отвергнут в дань моде и честно нуждается в реабилитации. Несмотря на все издержки и злоупотребления, которые снизили его ценность в глазах терапевтического сообщества.

Однако объяснений негативного отношения к эксперименту несколько, и они вполне убедительны. Во-первых, мода на диалоговый подход. Во-вторых, некоторые опасения терапевта перед неожиданностью, которую несет в себе каждый эксперимент. И в-третьих, как ни странно, амбивалентность самого опыта, который может быть получен человеком во время эксперимента. Мы утверждаем, что при правильном использовании эксперимент может принести большую пользу терапевту. И предлагаем несколько методических соображений, которые могут обосновать применение эксперимента.

Итак, сам по себе эксперимент не является монополией гештальт-терапевта. Психотерапевты разных направлений, тренера, педагоги, социальные работники используют ролевые игры, деловые игры, символические или моделирующие эксперименты для самых разных целей. Мы можем найти эксперименты самых разных типов, от фрустрирующих до обучающих, от исследовательских по отношению к бессознательным реакциям до массовых тренинговых заданий, которые предлагают решение этических конфликтов.

Есть мнение, что сама идея использования эксперимента в психотерапии заимствована гештальт-терапевтами из психодрамы ("разговор с пустым стулом", расстановки в форме скульптуры, диалог полярностей) или из тренинга по телесной работе и практикуму по внимательности (те эксперименты, которые вошли в знаменитый "Практикум по гештальт-терапии", разработаны в тренинге по "телесному осознаванию" Шарлотты Силвер).

Виды экспериментов по функции и месту в сессии:

1. Провокативный эксперимент (фрустрация и провокация).

2. "Cделай это по-новому!" Эксперимент, направленный на получение нового опыта в заданном контексте.

3. Исследовательский эксперимент в области неизведанного.

4. Амплификация (усиление).

5. Фокусирующий эксперимент (сбор и уточнение информации).

6. Творческое создание нового опыта (творческое приспособление).

Виды экспериментов по форме работы:

1. Эксперимент с ролевым моделированием отношений с человеком или в группе.

2. Театрализованная экспозиция, отражающая внутриличностные процессы (символические эксперименты).

3. Эксперименты по построению вербальной коммуникации.

4. Индивидуальные эксперименты с амплификацией телесного опыта.

5. Эксперименты по телесному представлению ситуации (групповая скульптура).

6. Эксперименты с метафорами и сновидениями.

7. Эксперименты с полярностями.

Виды эксперимента по форме проведения:

1. Эксперимент для свободного исследования чувств и получения нового опыта. (участники и терапевт не имеют заранее заданного плана о том, что именно будет пережито)

2. Структурированный эксперимент для получения опыта определенного типа. Терапевт предлагает несколько операций и заданий, при последовательном выполнении которых человек сталкивается с фокусированным переживанием опыта, что помогает более глубокому осознаванию.

Какие эксперименты уместны на разных фазах цикла контакта?

На разных этапах цикла контакта терапевтом применяются разные эксперименты, имеющие различные цели. На фазе преконтакта это фокусирующий и возбуждающий энергию эксперимент. На фазе контактирования эксперимент скорее носит исследовательский характер. На фазе финального контакта – это эксперимент, создающий прецедент нового типа отношений или новый контакт. Классификация экспериментов в отношении их размещения по циклу контакта несколько условна, но терапевт может ориентироваться на нее, обдумывая детали постановки эксперимента. Заметим, что в основе этой классификации лежит цикл контакта, развивающийся в личном поле клиента. Если же рассматривать цикл контакта отношений между клиентом и терапевтом, то эксперимент стоит предлагать только в том случае, если клиентом и терапевтом созданы партнерские отношения, и клиент в состоянии поддерживать свою ЭГО функцию на момент начала эксперимента.

Эксперимент создается в зоне эмоциональных напряжений.

Терапевт выбирает место для эксперимента в том случае, если напряжение коммуникации в сессии необходимо изменить. Это может быть задача усиления или задача снижения напряжения. Напряженность энергии в коммуникации легко регистрируется терапевтом, когда он внимательно слушает клиента на разных этапах сессии. Терапевт выделяет несколько компонентов и фигур из числа названных клиентом, и привлекает к ним внимание, создавая композицию эксперимента. Элементы композиции и связи между элементами композиции в эксперименте становятся в буквальном смысле пространственным отражением элементов напряжения психического поля. Иными словами – отражением пропущенных или неуместных в вербальной коммуникации элементов эмоционального напряжения.

Для примера напомним о ставших популярными в последнее время системных расстановках по Берту Хеллингеру. Популярны драматизации в группе. Или эксперименты в группе по мотивам техник, взятых из психодрамы. Гештальт-подход заимствовал из психодрамы метод создания композиции расстановок для работы со сновидениями и с метафорами. Аналогичный тип эксперимента представляют собой и системные расстановки по Берту Хеллингеру, позволяющие сделать композиции достаточно абстрактных эпизодов душевной жизни и сложных экзистенциальных проблем.

Наиболее популярны эксперименты, в которых используется метод размещения в физическом пространстве (используются игрушки, специальные подушки, или даже фигуры участников в рамках группового занятия). Такой эксперимент помогает сделать заметным движение к контактной границе, заметить, что переживание человека не "изолировано", а является частью движения к другому человеку или объекту.

Композиция в пространстве имеет несколько характеристик, каждая из которых вносит свой вклад в построение структуры контакта и отражает структуру внутреннего душевного пространства человека. Это векторные характеристики пространства, границы объектов, их взаимное расположение, соседство. Векторность определяет направление и расстояние в трехмерном пространстве (выше, ниже, дальше, ближе); взаимное расположение отражает возможные связи и группировки между объектами. Из правила проекции видно, что такое взаимное расположение объектов буквально отражает в трехмерном пространстве ситуацию межличностных связей, которая определена эмоциями и отношением, то есть создает трехмерную динамическую модель имеющихся эмоций и отношений.

Делая эксперимент как действие в реальной ситуации настоящего, в реальном пространстве и реальном времени, вспомним Курта Левина. Когда человек делает субъективное описание своего психического мира, он использует пространственные и временные характеристики, которые почти тождественны описательным характеристикам мира предметного. Иными словами, пространство внутренней интрапсихической реальности, которое можно назвать внутренним полем психики, в плане субъективного восприятия устроено по аналогии с полем физического трехмерного материального мира. Это мир, где действуют законы Ньютоновской механики. Напомним, что в "материальном, реальном" физическом пространстве мы можем иметь дело с трехмерным физическим пространством и с характеристиками времени. И пользуемся векторными формулами для описания взаимодействий. При развитии темы современная математика предлагает более сложные конструкции. В современном подходе используется понятие сетей (в том числе в области межличностных отношений это социальные сети), и математический аппарат, который соответствует этой системе описания, – это теория графов. Но эту систему мы будем рассматривать отдельно.

В привычной форме пространственного эксперимента в рамках индивидуальной или групповой гештальт-сессии мы используем характеристики времени (понятные как очередность событий) и характеристики пространства (размещение персонажей и предметов в физическом пространстве, ближе или дальше, выше или ниже). Характеристику времени можно использовать и в популярных экспериментах, в которых использована "линия времени". В этом случае человека просят расставить "по линии времени" события, которые произошли с ним в течение жизни. В этих поучительных экспериментах время имеет пространственную проекцию: если мы сравниваем два объекта с точки зрения их как событий во времени, то в пространстве эксперимента мы разместим два таких объекта на разном расстоянии от наблюдателя. То, что было более отдалено (предшествовало) по времени, располагается дальше по расстоянию.

Мы не будем тут обсуждать таинственную природу такой параллельности. Некоторые мыслители считают, что человек создал картину пространственного мира как копию (в плане знаковой системы) мира интрапсихического. Другие авторитетные авторы поддерживают гипотезу об обратных связях, считая, что психическая картина мира есть результат практической активности в пространстве мира физического.

Эти предварительные соображения позволяют нам перейти к обсуждению четырех неспецифических ресурсов, благодаря которым возможен эксперимент.

Таблица 1. Четыре ресурса эксперимента

  1.

Пространственная метафора

(следствие феноменов, замеченных в теории поля К.Левина).

Эффект проецирования переживания в физическое пространство. В житейской логике соответствует идее "посмотреть на ситуацию со стороны".

  2.

Целостность движения. Распространенная идея о правде тела и правде выразительного целостного движения.

Когда тело человека вовлечено в движение, его биомеханика сама настраивает комбинацию работы мышц. Эта комбинация подсказывает композицию и форму движения. Начало движения увеличивает активность всего телесного комплекса. Тело в движении может поддерживать без внутреннего противоречия только одну "тему", поэтому целостное движение побуждает человека сосредоточиться на одной мысли, отодвинуть остальные в фон.

  3.

Культурный опыт морфологии и синтаксиса. Речь как дополнительный мир.

Соответствует житейской теме типа  "пока расскажешь – сам поймешь". Форма высказывания подсказывает продолжение, по образцу и примеру. И тянет за собой говорящего, фокусируя энергию.

  4.

Эффект возбуждения поля.

Энергия контакта.

Создание интерактивного диалога возбуждает энергию. Создавая самим фактом действия изменения в системе.

Первый ресурс: пространственная метафора. Эффект возрастания энергии базируется на том, что при проецировании внутреннего опыта в метафорическое пространство физического мира человек получает пространственную копию переживания, в которой "границы" фигур психического пространства становятся буквальными границами пространства физического. Это дает возбуждение чувства и создание условий для лучшей фокусировки и детализации опыта, для осознания деталей структуры конфликта и прочего.

Второй ресурс: активность физического движения. В гештальт-терапии это широко известный метод амплификации. Или создания движением пространственной копии абстрактного образа, либо просто усиление смутного чувства и перевод его "из глубины тела" (то есть из области, за которую ответственна гладкая мускулатура и интерорецептеры) в область внешнюю, контактную. То есть в область, за которую ответственны скелетные мышцы, область пространственного движения. Этот неспецифический ресурс дает основание для активации всего организма за счет того, что к решению задач психического типа, задач "внутреннего психического мира", добавляется энергия и мышечный опыт пространственного поведения. В плане сомато-психической регуляции мы напомним, что в дело включается двигательная кора, и весь опыт человека в плане получения им обратных связей от внешней предметной среды. Опыт контакта с собственным процессом и опыт контакта с границей физического мира.

Примером начала такого эксперимента будет предложение терапевта: "Вы чувствуете тревогу? Выразите вибрацию, которая вами понимается как тревога, более сильно. Увеличьте амплитуду. Поймите то, что делает сейчас ваше тело, как начало тематически организованного движения. Двигайтесь так, как если бы ВСЕ ваше тело выражало тревогу, которая переживается сейчас вами внутри!". Другое предложение терапевта было бы более лаконично: "Усильте это движение!".

Третий ресурс: грамматические и морфологические правила речи (языка). Владение речью, то есть свободное пользование знаковой системой родной речи, автоматически побуждает носителя языка пользоваться знакомыми, готовыми, признанными грамматически формулами. Чаще всего произнесение связного текста вслух, особенно "с выражением" и адресно, создает дополнительную опору для фокусировки внимания и ясности мысли. Этот эффект подтверждается известным высказыванием "пока рассказал, сам понял!". Терапевт может побудить клиента сделать полное высказывание! Этот эффект особенно важен для тех, кто говорит и думает на русском языке. Свобода грамматических норм пользования языком в русском языке (сравнительно с романскими языками) дает субъекту свободу увеличивать или уменьшать степень ясности высказывания. Вовлечение человека в процесс рассказывания добавляет энергии, субъективное удовольствие от хорошо сформулированной мысли часто дает свободу.

"А теперь давай обсудим то, что происходит с тобой!". Такое предложение дает субъекту начальный импульс для соединения того, что есть в теле, и того, что есть в данный момент в эмоциях.

Четвертый ресурс: энергия движения к контакту и встречи. Работа с феноменами контактной границы. Любое столкновение человека с другим человеком сопровождается возбуждением или переживанием небольшой эмоциональной встряски. Эффект присутствия другого человека оживляет субъекта. Этот эффект имеет специфически человеческий характер. Энергия встречи и развивающий этот процесс опыт новизны и свежести отношений дает уникальный прирост в плане психической энергии и освобождения чувств.

Подводя итоги, заметим, что небольшая прибавка энергии, которую дает любая из перечисленных выше форм эксперимента, достаточно ценна. Но надо напомнить, что эти эффекты существенно снижаются, если клиент выполняет эксперимент только следуя рекомендации (следуя предложению) терапевта механистически, против собственной воли. В этом случае эксперимент выполняется клиентом как "физическое упражнение", или задание "лечебной физкультуры". К области малополезных мы отнесем и те формы активности, которые называют "отыгрыванием" или "эктинг аут". Хотя клиент проявляется достаточно бурно и живо, отсутствие эффекта осознанности снижает субъективное переживание энергии, заменяя его более примитивным по структуре переживанием опыта возбуждения.

Конечно, часть эффекта усиления возбуждения все равно проявляется даже при недобровольном участии клиента в формальном эксперименте. Но такая прибавка энергии не удобна для клиента, который может ее либо игнорировать, либо даже использовать эту "прибавку энергии" для усиления сопротивления терапии.

Поэтому, как указывалось выше, терапевту можно рекомендовать принцип добровольности в ситуациях, когда он предлагает клиенту эксперимент. В этом случае добавка энергии доставляет клиенту удовольствие и создает предпосылки для фокусировки и осознанности.

Принцип малых шагов в эксперименте

Важно соблюдать принцип: один эксперимент – одна фигура. Увеличение количества фигур, которые могут появиться из развертывания эксперимента, может привлечь терапевта глубиной и полнотой, но исходя из опыта, стоит рекомендовать ограничения в области расширение поля. Позитивное свойство эксперимента чаще всего в том, что ограничение (уменьшение свободы и уменьшение вариабельности ситуации) условий создает предпосылки для мобилизации энергии. В эксперименте у клиента меньше фигур для наблюдения, чем в жизни, поэтому он за счет увеличения времени и за счет опоры на рамки эксперимента может использовать с большим эффектом для фокусирования то количество энергии, которое у него актуально имеется в распоряжении.

Увеличение количества компонентов эксперимента или смена фигуры на более "глубокую" часто запутывает клиента, он теряет нить эксперимента, и на место осознанности ("эвэрэнес") приходит некоторое символическое действие (типа "эктинг аут"). Дело в том, что эксперимент сам по себе бывает начат чаще всего в ситуации, когда терапевт имеет дело с прерыванием контакта, и сам по себе эксперимент, очевидно, служит инструментом для того, чтобы конфронтировать с этим прерыванием, создавать условия для возвращения свободы и осознанности. Соскальзывание с переживания на переживание для клиента будет не столько опытом "глубины", но и опытом отсутствия границ и отсутствия фокусировки.

Что же делать терапевту, если в ходе эксперимента первоначальный план начинает "плыть"? Естественный совет: если появились новые фигуры, стоит остановить старый эксперимент, обсудить его результаты, а потом начинать новый эксперимент с новыми фигурами! Некоторое исключение из предложенных правил могут составлять исследовательские и диагностические эксперименты, которые как раз могут быть направлены на поиск скрытых или избегаемых фигур. Но в этих экспериментах терапевт также помогает клиенту зарегистрировать новые фигуры и после этого фокусированно обсудить их.

Ответственность терапевта и ответственность клиента

Как правило, терапевт сам начинает эксперимент. То есть терапевт сам предлагает сделать эксперимент и получает согласие клиента и его заинтересованность в результате этого эксперимента. То есть устанавливает партнерский договор относительно предстоящего действия и поровну распределяет ответственность с клиентом. Частая ошибка терапевта состоит в том, что он начинает спрашивать клиента о содержании будущего эксперимента в плане тематического желания. То есть спрашивает, хочет ли, желает ли клиент сделать эксперимент, по аналогии с тем, как спрашивает клиента о текущих желаниях, мотивах и потребностях. Однако надо понимать, что терапевтический эксперимент – это специальный инструмент терапевта, это особая форма исследования, и нацелен он против сопротивления клиента терапии. Поэтому такое наивное предложение часто вызывает недоумение у клиента. "Мне сначала предложили поговорить с моей прабабушкой, а потом интересуются, в какой форме я хочу это сделать! Но я не желал как раз этого действия до того, как мне предложил его терапевт. Я всегда избегал, наоборот, вспоминать о своих отношениях с прабабушкой!".

Поэтому обычная формула терапевта – "я предлагаю вам сделать это!". Терапевт придумывает композицию эксперимента, это его творческий вклад в сессию. И клиент включается в нее и в игре находит недостающую энергию.

Важный этап в проведении эксперимента – это его окончание. В этот момент сессии терапевт и клиент завершают эксперимент и переходят к диалогу. Часто терапевту кажется, что клиент "как-то сам" выйдет из эксперимента, когда тот постепенно затухнет и потеряет энергию. Часто даже можно наблюдать ситуации, когда терапевт забывает о том, что по своей инициативе предложил клиенту (начал) эксперимент, и разговаривает с одной из ролей в композиции, как с целостным человеком. Иногда терапевту кажется, что можно, устанавливая контакт и отношения, надеяться, что эффект сохранился после завершения эксперимента. Это не очень разумный подход. Так же как незамысловатое предложение человеку "побыть с этим". Обычная форма завершения эксперимента – это свободное обсуждение терапевтом и клиентом результатов эксперимента. Я чаще всего спрашиваю клиента прямо о том, "как он оценивает результаты эксперимента, что ему показалось интересным". Такой принцип "обсуждение на равных" дает место для ЭГО функции клиента.

Мне представляется, что есть несколько причин, по которым терапевт затрудняется четко обозначить момент завершения эксперимента и возврата к диалоговым отношениям, к прямой встрече с клиентом. Чаще всего это контрперенос. Например, терапевту может понравиться состояние эмоций и чувства клиента во время эксперимента, и он по доброте будет надеяться, что состояние клиента теперь изменится и надо его закрепить, чтобы клиент его "не потерял!". Или терапевт отвлекся и просто забыл момент, с которого начал эксперимент.

Кстати, я рекомендую терапевтам до начала эксперимента ориентировочно спланировать его композицию, и в том числе предположительную композицию завершения, выхода из эксперимента. Хотя потом, в ходе настройки эксперимента, терапевт будет импровизировать. И обязательно после эксперимента всегда стоит свободно и на равных обсудить результаты, и тем самым перейти к диалогу! Заметим, что вопрос неопределенного типа "что это для тебя было?" редко дает путь к началу такого партнерского разговора, так как призывает клиента интерпретировать себя, свои действия, делать самоотчет перед терапевтом. В таких случаях иногда клиенты испытывают тревогу и даже просят терапевта сделать интерпретацию. Зато вопрос терапевта к клиенту типа: "Сейчас эксперимент закончен. Как вы относитесь к эксперименту, что для вас показалось интересным и полезным?" хорошо продвигает идею встречи и партнерства.

Почему терапевты иногда боятся эксперимента и предпочитают разговоры?

Вот несколько ответов на вопрос «почему терапевт может избегать эксперимента?», полученных на обсуждении представленного материала в учебных группах. "Потому что опасается непредсказуемости, что клиент сам сделает изменения без участия терапевта", "Что будут изменены отношения с терапевтом, что терапевт не угонится за скоростью чувств клиента", "Потому что на принятие решения о начале эксперимента и выбор формы у терапевта всего несколько секунд (5-10 секунд), и опасается не успеть придумать", "Потому что кажется, что еще мало энергии у клиента", "Что эксперимент может не получиться, и тогда клиент будет дурно думать о терапевте", "Что клиент не подчинится или не согласится".

В целом, эксперимент – это риск не только для клиента, но и для терапевта. Он может быть предсказуем по форме, по композиции ролей или фигур, но просто должен быть, обязан быть непредсказуемым по содержанию!!! Иначе зачем же он нужен? Эксперимент по определению содержит новизну. Поэтому так обидно бывает, что многие терапевты в качестве эксперимента предлагают подобие дидактических заданий или композиций, намекающих на успешное разрешение ситуаций!

Отказ клиента от эксперимента или срыв эксперимента

Неудачный или слишком сложный для клиента эксперимент скорее вреден, чем полезен, не смотря на энергию чувства. Важно, чтобы клиент сохранял позицию осознанности и свободы во время выполнения экспериментов. Если осознанность нарушена, эксперимент надо просто завершать! Отказ от эксперимента – это просто повод к свободному диалогу с клиентом о его мотивах, хорошее начало более прямого контакта. И нет необходимости настаивать на доведении эксперимента до конца.

В дополнение обсудим способы проведения эксперимента в сессии и позицию терапевта. Эксперимент обычно предлагает терапевт по своей инициативе. Бессмысленно спрашивать клиента, "хочет ли он" провести эксперимент. Тем не менее требуется всегда получить согласие на проведение эксперимента, иначе это будет просто насилие. Само по себе предложение эксперимента со стороны терапевта – это форма конфронтации с прерыванием контакта, который демонстрирует клиент. Поэтому терапевт должен предлагать эксперимент однозначно, четко обозначать место, форму, время начало и место завершения эксперимента, чтобы потом перейти к его обсуждению.

Мотивы клиента и тактики терапевта. Как избежать ошибки при постановке эксперимента

Возможный мотив клиента для участия в эксперименте: терапевт может пробудить активное любопытство клиента к проведению эксперимента, в котором клиент столкнется с отвергаемым процессом. Не путать с тем, что клиент обращает внимание на свои жесты и объясняет функции этих жестов. Задача в том, чтобы обратить внимание субъекта к своим собственным тайнам. При этом мы помним, что терапевт делает предложение эксперимента вполне директивно, поэтому клиент выполняет именно распоряжение терапевта, сделанное в повелительной форме.

Пример работы: ситуация в сессии. Клиент затрудняется говорить свободно, испытывает скованность и напряжение. Терапевт не имеет возможности прямо обсудить чувства клиента и обращает внимание на его руку.

Терапевт: "Я предлагаю тебе поговорить от имени руки".

Клиент: "Я рука... Я напряжена, я опасаюсь сделать лишнее движение..."

Терапевт: "Ты можешь заметить, что тебе сейчас действительно трудно проявить себя..."

Ошибки в этом эксперименте могут быть связаны с излишней активностью терапевта. Например, терапевт может забыть, что остановка чувства имеет причины. Например, стыд. И предложение просто развернуть эти чувства является рискованным действием для клиента. Ведь, если посмотреть на ситуацию реально, в действительности сессии, для клиента до начала эксперимента не было достаточно места или энергии для того, чтобы разместить эти чувства в пространстве отношений клиента и терапевта в прямой форме. Поэтому предметом договора между терапевтом и клиентом будет сам интерес к "скрытым чувствам", правда проведения эксперимента, среди которых будет неожиданность для клиента обращения со стороны терапевта, и условия для того, как будут приняты эти пока неизвестные чувства.

Терапевт может спросить: "Как ты думаешь, что я могу сделать, и что ты можешь сделать, чтобы эти чувства, которые будут найдены, могли найти себе подходящую форму и место?" Ошибки, таким образом, могут быть вызваны поспешностью терапевта и его излишней директивностью, то есть с нарушением договорных отношений и нарушением принципа равноправия и встречи. Дело в том, что клиент может войти в выполнение эксперимента из разных функций СЕЛФ и выполнять его, исходя из функции ИД, либо ПЕРСОНАЛИТИ, либо ЭГО. Но нас будет интересовать только ЭГО функция. Именно к ЭГО функции будет обращаться терапевт, обсуждая с клиентом эксперимент.

Нарушения в этом случае – это обращение со стороны терапевта к клиенту типа "будет ли ему интересно поговорить от имени руки?". Если вдуматься, то это "оксюморон". Человек вряд ли может хотеть (в смысле нужды) говорить от имени части своего тела. Рука своим жестом уже удовлетворила эту нужду. Зато, как мы обсуждали раньше, человек может заинтересоваться тем, чтобы сделать эксперимент, мотивированный собственным интересом к собственным своим тайнам, чему-то, что находится вне зоны контакта. Заинтересоваться чем-то в себе, что ему в настоящее время не доступно.

Функция эксперимента во время начала консультации

Эксперимент уместен не только в рамках долгосрочной терапии, но и в ходе краткосрочной консультации. Эксперимент предлагает терапевт, и это парадоксальное действие помогает перейти клиенту от долгого обыденного и привычного для клиента разговора к действию. Такой эксперимент имеет диагностическую и обучающую (демонстрационную) функцию, поэтому он не должен быть очень глубоким и серьезным. Его задача – фокусировка внимания, возбуждение энергии. Эксперимент создает насыщение фигур эмоциональной энергией, обостряет композицию конфликта, если конфликт имеется, выявляет незавершенные действия. В то же время он должен быть достаточно поверхностным, чтобы не испугать и не "перегрузить" клиента. Провокативный диагностический эксперимент в начальной фазе сессии создает позитивный эмоциональный настрой у клиента и далее дает возможность раскрыть эмоции. Клиент понимает, что это его собственный опыт, а не рассказ о том, что могло бы быть.

Эксперименты предлагает терапевт, ориентируясь на состояние клиента и на сообщенный им материал. Эксперимент в начале сессии, однако, может быть предложен клиенту, если он легко выходит на контакт с терапевтом и сам находится в фазе контактирования (динамично выражает чувства, обозначает противоречие мнений или конфликт, демонстрирует прерывания по типу ретрофлексии или проекции).

По содержанию в этом эксперименте мы присоединяемся к актуальности клиента и усиливаем те тенденции, которые уже выделены клиентом. Не стоит на этапе начала сессии делать эксперименты, которые конфронтируют с убеждениями клиента или требуют серьезной компетентности.

По сути, мы собираем в композиции эксперимента те элементы, которые уже были представлены клиентом к моменту начала эксперимента. Благодаря игровой и экспрессивной форме, которая предлагается экспериментом, элементы фона становятся более активными, и начинает формироваться фигура. Клиенту, благодаря такой организации фона, легче фокусировать внимание и легче обрабатывать такой упрощенный материал.

Позиция терапевта отличается тем, что терапевт старается заранее предположить, какие реплики и движения мог бы сделать клиент во время эксперимента. Это условие может помочь терапевту избежать излишней глубины и сложности переживаний клиента, сохранив при этом свежесть чувства. Это может показаться парадоксом, но избыточная сложность в начале сессии может истощить силы клиента и лишить его доверия к происходящему.

Потому в эксперименте стоит выбирать посильный для клиента фрагмент психологически значимого материала.

Выбор места и способа проведения эксперимента и позиция терапевта

Эксперимент в ходе сессии обычно предлагает терапевт. Этот шаг со стороны терапевта, то есть само по себе предложение эксперимента со стороны терапевта, – это внесение новой фигуры в ситуацию контакта. Эксперимент развивает энергию, поддерживает процесс дифференциации и фокусировки, дате место для целостности (объединение тела, эмоций, ума). Эти позитивные моменты не мешают пониманию обратной стороны эксперимента, как дополнительной формы организации контакта, по сравнению с встречей клиента и терапевта. В этом смысле часто в ходе сессии эксперимент – это форма конфронтации с прерыванием контакта, который демонстрирует клиент. В этом случае эксперимент может быть понят как вариант "тактики подавления". Название тактики подавления предложено Перлзом для того, чтобы обозначить открытые тактики конфронтации терапевта с прерываниями контакта со стороны клиента. Поэтому терапевт должен предлагать эксперимент однозначно, четко обозначать место начала и место завершения.

Примеры популярных экспериментов:

Метафорическая работа

Терапевт предлагает клиенту перевести свой опыт из его персональной ситуации в метафорическое пространство. Такой перенос дает дополнительную экспрессию "решающей семантической машины". "Вырази эту проблемную ситуацию в метафорической, иносказательной форме!"

Игра

Использование перевода события психической жизни из одной модальности в другую. Это предложения со стороны терапевта типа: "поговори от имени руки!", "поговори от имени напряжения", "сыграй роль персонажа из сновидения!", "вырази свое состояние звуком".

Обращение к воображаемой фигуре (диалог с пустым стулом)

Этот эффект основан на сочетании направленного движения и произнесенного текста. Монолог, произнесенный энергично, адресно и с выражением в адрес обозначенной в пространстве символом (подушкой, предметом) фигуры побуждает человека координировать свои переживания и делать фокусировку в высказывании, фокусировать интенцию. Возможно развитие темы в таком эксперименте как диалог между фигурами.

Групповая скульптура

Популярный групповой эксперимент, в котором клиент делает рассказ о свое ситуации, а затем создает из участников группы пространственный скульптурный портрет, отражающий динамическую семантику внутренних связей его ситуации. Как правило, в таком эксперименте клиент много раз переставляет участников и меняет места, за счет этого усиливая свое осознавание.

Собака сверху и собака снизу

Название эксперимента предложил Ф.Перлз, использовав популярную в Америке и мало понятную в России идиому. Несмотря на странность названия, этот эксперимент чудесно происходит в группе, когда ставятся два стула, и на них по очереди выходят участники. Большую роль играет пример предшествующих участников. Участники "болеют" и дают свои эмоции и разогревают тех, кто выходит на эти "ролевые" стулья. С одного стула человек говорит от имени своей внутренней позиции по типу "надо делать", со второго стула человек говорит от имени своей внутренней позиции "естественного сопротивляющегося" персонажа. Преимущества работы в группе с этим экспериментом очевидны. Во-первых, участники привыкают к импровизации. Кроме того, легализируются некоторая часть чувств и высказываний. Участники группы привыкают к тому, чтобы заметить переключения энергии от одной из фигур к другой. Существенно, чтобы ведущий поддерживал энтузиазм каждой фигуры, и поддерживал, чтобы она говорила, о чем хочет!

Полярности

Эффект полярности сам по себе известен в опыте культурной практики. Введение контрастной пары к имеющимся в распоряжении клиента фигурам создает эффект оживления. Независимо от того, выбрана альтернативная человеческая роль, концепция или абстракция, в ситуации эксперимента обращение к полярности расширяет поле и насыщает фон. Некоторый риск таких приемов состоит в том, что внимание клиента может рассеивается, и ему иногда приходится не так просто переключаться на новую фигуру. Популярны эксперименты, в которых полярности "встречаются" в споре, в драматическом движении, как могли бы встретиться два человека на диспуте. О полярностях рассказано и написано много. Не все любят эксперименты с полярностями. Количество вариантов пар бесконечно, начиная с "я добрый – я злой", "умный-глупый", "доброта-агрессивность", и завершая совершенными абстракциями. Есть мнения, что работа с полярностями эффектна, но запутывает клиента. Чаще всего эффект запутанности, однако, возникает в ситуации, если невнимательный терапевт начинает в качестве эксперимента с полюсами одной семантической оси, а заканчивается дело неожиданно для терапевта конфликтом ролей. А надо помнить, принять к сведению, что тактики поддержки экспериментов с внутренним конфликтом сильно отличаются от тактик поддержки экспериментов с полярностями.

В целом, однако, стоит сказать, что использование спонтанно предложенных в ходе сессии полярностей для эксперимента оживляет ситуацию и дает дополнительный эмоциональный материал для работы.

 

"Пустой стул"

"Пустой стул" давно стал притчей во языцех. Есть в нем что-то одиозное. Конечно, его трудно считать визитной карточкой современной гештальт-терапии, тем более что он по сути заимствован из психодрамы. И используется в рамках множества самых разных задач в практике всей современной терапии.

Но у гештальт-терапевтов есть свои мотивы дружить с этим экспериментом. Как ни как эксперимент с расстановкой пустых стульев отражает пространственную диспозицию. То есть клиент обращается не просто в пустое пространство, а фокусирует, проецирует в физическое пространство те вектора, которые имеют место в эмоциональном пространстве человека. Когда он необходим? Конечно, в моменты, когда необходимо прояснение отношений с конкретными людьми, с ушедшим или с умершим человеком. И в тех случаях, когда конфронтация терапевта со слиянием у клиента затруднена, и человек переживает сложный конгломерат чувств, которые ему трудно дифференцировать. Эффект разговора с пустым стулом с точки зрения гештальт-терапии прежде всего в том, что составление завершенного текста проясняет послание и делает переживание более стройным.

В то же время не стоит сосредотачиваться на этом эксперименте как на теме "репетиции поведения". Эта игровая терапевтическая работа не специфична для гештальта. Авторы считают, что необходима обязательно встреча, конфронтация двух противоположностей, в результате которой будет развитие фигур и начало контакта.

Классическая для аналитической традиции идея о том что необходимо развертывать во внешнем в физическом или фантазийном пространстве внутренний конфликт также естественно находит отражение в экспериментах с пустыми стульями.

Литературный аналог этого метода легко найти в работах знаменитого писателя-фантаста Роберта Шекли ("алхимический марьяж Алистера Кромптона" и другие рассказы).

Заключение. Партнерский диалог и встроенный эксперимент

На примере популярного эксперимента "разговор от имени части тела" рассмотрим важную проблему, в которой обсуждается сочетание в одной коммуникации двух стилей установления контакта. Один из них – это вопрос о том, возможен ли в эксперименте эпизод работы с внутренней феноменологией в рамках партнерского диалога? И шире – насколько уместен эксперимент в ходе партнерского диалога?

В качестве исходной гипотезы предложим идею о том, что в рамках формы отчетливо построенного диалога при отчетливом распределении ответственности можно разместить любую форму эксперимента.

Эксперимент – это совместное действие двух людей, которые понимают друг друга, которые готовы к сотрудничеству и которые искренне рады сделать усилие для организации изменений. Это акт совместного творчества. Который имеет свою форму, свою рамку (начало и завершение) и свою уникальную форму завершения. По сути дела, терапевт организовывает действие с экспериментом как проект с отдельной фигурой, и этот проект проходит пот всем четырем фазам цикла контакта.

Предконтакт – обсуждение и мотивация клиента, выбор темы для эксперимента. Контактирование – расстановка композиции эксперимента, финальный контакт – действие в эксперименте и, наконец, постконтакт – обсуждение между терапевтом и клиентом опыта, полученного в эксперименте.

 

Опубликовано в сборнике МГИ "Гештальт", 2009, с изменениями 2016

 

Елена Петрова, © 2016

телефон: +7 921 9086944

e-mail: petrova.gestaltspb@gmail.com