Или еще раз про слияние. И про то, как «работа терапевта по запросу» может быть не такой полезной, как кажется.
В практике консультантов известно, что клиент часто жалуется терапевту сам на себя! Что-то он не умеет, не доволен своим поведением, не доволен чувствами, которые испытывает. В том числе такая жалоба может быть сформулирована как хорошо структурированный запрос. Аналитики пишут, что тема терапии 21 века – проективная идентификация и расщепление. В отличие от темы терапии 20 века «вытеснение». И наш практический опыт показывает эту академическую идею во вполне ясных картинках. То есть мы можем наблюдать, как во время терапевтической беседы клиент буквально «расщепляет» себя на две части. И жалуется сам на себя
Что же делает со мной как с терапевтом клиент, когда предлагает такую тему для разговора? Вспомним наши рассуждения и идеи про слияние. Стыд, кстати, по аналогии с эффектом шокового воздействия, может стать достаточным основанием для слияния. Если клиент встревожился и перешел к функционированию в режиме «конфлюэнции», то мы можем наблюдать удивительные эффекты, которые будут иметь место именно на фоне уже имеющейся конфлюэнции. Если человек захвачен кофлюэнцией, когда получает новый толчок от внешнего мира, или импульс собственной энергии, его специфическая динамическая стабильность нарушается. И что тогда помогает «восстановить равновесие»? То самое равновесие (странное, конечно, равновесие), о котором так часто мечтают невротики? Помогает уменьшить его беспокойство выброс этой энергии в русло сценария одного из невротических закольцованных механизмов. Наполняя русло этого сценария, энергия концентрируется, фокусируется, и создает иллюзию жизни. Однако ее бурление и движение по замкнутому циклу не мешает самому основному механизму прерывания контакта по типу «слияние» оставаться на своем месте(!). Энергии в этом сюжете много. И человек, встречаясь с терапевтом, легко и азартно формулирует запрос именно в терминах и позициях «узлов» этого сценарного русла. Мы иногда заметим, что клиент буквально жалуется на свое поведение, как на поведение неразумного ребенка школьника. И просит сотрудничества с терапевтом против себя самого.
Начинает преследовать и исправлять себя самого, призывая терапевта к сотрудничеству. То есть побуждая терапевта стать одной из ролей в этом треугольнике. Часто именно так построена проблемно центрированное консультирование.
Терапевт может годами находиться в этой удивительной позиции. Коллеги сообщают, что имеют некоторых клиентов, которые исправно платят, ходят на терапию. Оплачивают пропущенные сессии и тратят время только на то, что по сути дела жалуются на то, какие они сами есть плохие и как неразумно они поступают. Такое сообщение о самих себе терапевту, как ни парадоксально, дает им заметное облегчение(!), так как переживаемая ими тревога отступает, развеиваясь по руслу сценария невротического механизма. К тому же в опыте клиента накапливается чувство принятости и уместности. Что само по себе важно для стабильности и открытости человека. А за следующую неделю более глубокий конфликт, часто включающий в себя переживание вины, обиды и гнева, продолжает действовать в первозданном виде, и тревога снова накапливается.
Конечно, даже в таком «искривленном» варианте медленное изменение в душевно опыте клиента все равно происходит. Но терапевт так же далек от контакта через полгода встреч, как и на первых сессия.
Однако, как легко заметить, на первых сессиях, иногда первые 3-4 месяца, такая тактика вполне себя оправдывает, так как создает базис доверия, который может стать опорой для боле интимного и прямого движения к контакту. Потому не стоит отвергать такую тактику огульно. В то же время, если проходят годы, а общий рисунок мотивации и паттерны поведение клиента не меняются, хотя клиент доволен встречами, терапевт может задуматься. Например, терапевт может подумать о специфическом контрпереносе и попробовать перейти к более прямым тактикам поддержания контакта.
Контреперенос «спасателя», при котором терапевт выполняет функцию странную, именно терапевт соглашается спасать человека от него самого, иногда не сразу заметен. Если такую позицию терапевт занял, ориентируясь на словесное содержание запроса клиента, сюжетная странность ситуации не сразу заметна. Так как сама специальность терапевта относится к области помогающих отношений, живые эмоции, которые человек переживает, даже если он «захвачен» треугольником Карпмана, затуманивают и мешают осознанности.
Что же мы предложим в качестве «более прямой тактики»? во-первых, нам придется отказаться от столь любимой коллегами темы «четкого сформулированного запроса» и «работы по запросу». Оставить позади такую привлекательную тему. Основанием для такого хода мыслей будет то, что четко и ясно сформулированный запрос отражает не сам конфликт, который движет клиентом, который становится источником его тревоги. А, наоборот, некоторое созданное клиентом смещенные в более безопасную область тема или формулировка. И к тому же часто в четкой формуле запроса слышится оттенок «обвиняющее-осуждающего» сообщения о себе самом, который все понимает, но справится не может.
Если мы как терапевты откажемся, следуя этим соображениям, от следования во время консультации тематике прямого запроса, то на первый план выйдут несколько вопросов. Среди них: «что именно привело человека на консультацию?», «что двигало человека к тому, чтобы выйти из своей ситуации и прийти к терапевту?», «что он переживает в ситуации, о которой рассказывает?», «какие чувства здесь и сейчас есть у собеседника, в момент, когда он рассказывает о своей ситуации?». Такое расширение видения помогает взглянуть на человеческую ситуацию клиента и увидеть то, что находится в тематической области, не ставшей сюжетом запроса. Заметить и дать место в сессии тем душевным движениям, побуждениям и переживаниям, которые реально беспокоят собеседника. Таким путем мы движемся в область встречи «человек и человек». Терапевт постарается увидеть, что реально переживает собеседник, в чем его более реальная область волнения и переживания. Нам может помочь прямое обращение к телесности. Реальное душевное волнение, которое человек может скрыть в разговоре, иногда заметно в теле. Терапевт в такой тактике ориентируется не на формулировку «запроса», а на непосредственный опыт человека и его понимание сложной ситуации. Ориентируясь на это волнение, и обращаясь непосредственно к области затруднения, мы поддерживаем встречу «человек и человек». И тем самым терапевт можем обойти ловушку, которую готовит нам «невротический треугольник Карпмана», и остановить практику «спасения человека от него самого».
Елена Петрова, © 2014
телефон: +7 921 9086944
e-mail: petrova.gestaltspb@gmail.com